Жаворонок

[Egle-Elka]

Название: Жаворонок
Автор: sc010f
Перевод: Egle-Elka
Бета: koshechka
Оригинальное название: Meadowlark
Ссылка на оригинал: ashwinder.sycophanthex.com/viewstory.php?sid=22...
Разрешение на перевод: Получено
Пейринг: СС/ГГ
Жанр: Drama/Romance
Рейтинг: R
Дисклаймер: Всё Дж. Роулинг, автору ничего, переводчику ещё меньше.
Саммари: Раненая после Битвы Гермиона пытается понять насколько реален ли её мир. Поможет ли проклятье узнать тайну, которую удавалось скрывать в течение семи лет?
Предупреждения: AU
Размер: миди
Статус: в работе

Первая глава

Первая глава

Август, 1990 год

В душном летнем воздухе, эхом отражаясь от окружающих детскую площадку небольших уютных домиков, разносились крики и визги детей.
Перепачканные в грязи мальчишки гоняли по полю сдувшийся футбольный мяч. Девочки небольшими группками катались на стоящих в тени качелях или карабкались на гимнастические турники.
А устроившиеся на удобных лавочках мамы и няни сплетничали о разных пустяках, изредка окрикивая заигравшихся детей и укачивая хныкающих младенцев.
– Видели, что Пэм купила на благотворительной распродаже? Совсем новый…
– Представляешь, он вернулся домой только три дня спустя…
– Дэвид! Что ты там тащишь в рот?
Девочка с густыми вьющимися волосами слетела с качелей и побежала к детской горке. Если её прыжок и был на несколько футов длиннее, чем позволяют законы физики, то никто этого не заметил. Когда она спрыгнула, качели замерли на месте, как будто их остановила чья-то невидимая рука.
– Ба, посмотри на меня! – закричала она с верхней площадки детской горки и стремительно скатилась вниз, где уткнулась лицом в песок. Довольная собой, вся в песке, она быстро подскочила на ноги. Несколько девочек посмотрели на неё с удивлением.
– Гермиона! Осторожней! – отозвалась бабушка.
– Гермиона! Пойди покрути меня на карусели! – позвал маленький мальчик. – У тебя получается быстрее всех.
Девочка подбежала к карусели. Остальные девочки вернулись к своей болтовне, в девять–десять лет они уже слишком взрослые для таких детских глупостей как катание на горке или карусели. Конечно, Гермионе следовало бы знать об этом – маленькая мисс Умница знала всё.
– Готовы? – крикнула она. – Дэвид, прекрати! Ты упадешь и ударишься! Сам знаешь правило – или все держатся как положено или я не буду крутить!
– Гермиона, ты такая скучная! – запротестовал Дэвид.
– Правила придумали не просто так, – ответила Гермиона, скрещивая руки. – Или держись, или я не буду толкать карусель!
– Дэвид, держись! – хором попросили остальные дети: мальчик и две девочки помладше.
Дэвид надулся, но взялся за поручень, и карусель начала стремительно раскручиваться. Гермиона стояла рядом и смотрела, как крутится карусель, в это время руками она рисовала в воздухе круги. Если дети и замечали, что на самом деле она даже не прикасается к поручням, то виду не подавали.
На другой стороне улице, на автобусной остановке незаметной с детской площадки сидел пожилой мужчина в странном легком костюме в полоску и соломенной шляпе, которая была бы уместна в каком-нибудь баре в стиле Дикого Запада. На его коленях устроилась кошка на ярко-розовом поводке. Кошка жалобно мяукала.
– Знаю, Смушанкс, – успокаивающе произнес пожилой мужчина, – сегодня тепло, правда?
– Мяуу, – ответила кошка.
– Что еще сделал Дадли?
– Фрр-мя-мя.
– О, – усмехнулся мужчина, – в таком возрасте мальчики часто… Но помни, Смушанкс, даже этот мальчик нужен.
– Фрр, – сказала кошка и отвернулась, чтобы помыть мордочку.
Как из ниоткуда рядом с ним появился хмурый мужчина с ног до головы одетый в черное.
– Значит, вот как вы не привлекаете лишнего внимания? – усмехнулся темноволосый мужчина.
Пожилой мужчина спокойно почесал кошку под шейкой.
– Арабелла была так добра, что одолжила мне Смушанкс – никто не обратит внимания на эксцентричного старика на лавочке.
– С кошкой на розовом поводке. Просто прелестно, – хмыкнул молодой мужчина.
– Что ты узнал, Северус?
– Они дантисты, – ответил Северус, – абсолютно нормальные и безобидные. Всё внимание отдают своим детям. Девочка – старший ребенок. Видите годовалого ребенка на коленях у женщины в бледно-зеленом? Это её младшая сестра – Аталанта.
– Нас интересует Гермиона, – прервал пожилой мужчина, – у неё невероятные способности.
– Её родители магглы, Альбус, они не отпустят её так легко. Средний класс, образование, научный склад ума. Не удивлюсь, если они сторонники светского гуманизма. Магия не вписывается в их картину мира.
Альбус усмехнулся.
– Ты опять читал маггловские газеты, Северус, я прав? Думаю, мы оставим уговоры для Минервы. Уверен, она будет весьма убедительна. Безусловно, она обратится к их уверенности в необходимости образования.
Молодой мужчина опять хмыкнул.
– Флитвик испугал бы их, как и Помона, да? – он слегка поежился.
Альбус улыбнулся.
– Совершенно точно, испугал бы! Возможно, через пару лет он чуть подрастет, но я в этом сильно сомневаюсь. Да, да. Минерва поговорит с ними, когда придет время. Думаю, это лучшее решение. Нельзя упустить такие способности, как у этой девочки.
– Она способна? Вы видите эти способности сквозь пыль и взъерошенные волосы?
– А еще смышленая. И решительная. Видишь Дэвида, мальчика с пятном на носу?
– Да.
– Она вертит им как хочет. Он пойдет за ней куда угодно лишь потому, что она четко говорит ему, что делать. Думаю, нам это пригодится.
– Альбус, откуда такой интерес? Есть и другие студенты. Драко, например, на опасном пути. Помоги мне Боже, мальчишка Уизли – младший из этого клана – пытается идти по стопам своих несносных братьев. Мерлин знает, что мне ещё убрать из класса, когда он поступит. Шарлотта Забини снова вышла замуж, как думаете, что будет с Блейзом? Лонгботтом? – Северус вздрогнул. – Представить не могу, что Августа сотворила с ним за эти годы – с тех пор как Фрэнк и Алиса… – он замолчал.
– Но ни один из них не станет другом Мальчика-который-выжил. Это девочка будет его проводником, его компасом.
Мужчина в черном хмуро уставился на свои потертые ботинки, – Так значит всё это ради Гарри-чертова-Поттера?
– Северус, он может быть твоим подопечным. Из него получится прекрасный слизеринец.
– Но она? Она не из Слизерина.
Альбус кинул взгляд на маленькую кудрявую ведьму с испачканным лицом, которая в этот момент качала на качелях младшую сестру.
– Согласен, не Слизерин. – решил он, – возможно Равенкло, может быть даже..., – он хитро улыбнулся, – Разве не забавно было бы увидеть её в Гриффиндоре? Ты упустил из виду её храбрость, Северус, её готовность действовать без оглядки на опасность.
Неожиданно Гермиона остановила качели и прежде, чем её сестра успела возмутиться, указала на раскидистый дуб, отбрасывающий тень на площадку.
– Смотри, Аталанта! – воскликнула она, – Смотри – это жаворонок! Самочка! Все её птенцы улетели из гнезда, и теперь она поёт в солнечных лучах! Скоро она улетит на юг, там ей будет тепло!
Младшая девочка засмеялась – её совершенно не интересовали особенности миграционных перелетов жаворонков.
– Ге'миона, пусть она п'илетит сюда! – сказала она.
Старшая девочка свистнула, и, слетев с дерева, птица села на железный забор у детской площадки.
– Пусть она поёт! – потребовала малышка.
Гермиона снова свистнула, и птица начала свою песню радости. Аталанта захлопала в ладоши и засмеялась, обрадованная подарком старшей сестры.
– Впечатляюще, – Северус осмотрелся по сторонам, – возможно, не так полезно как парселтанг, но если она может зачаровать птиц на дереве…
Альбус усмехнулся.
– Я же говорил, – сказал он, – у девочки большие способности. Их следует развивать.
– Чтобы превратить её в няньку мальчика-который-…
– Мальчик мой..., – в голосе старика послышались предупреждающие нотки.
Северус замолчал, и мужчины присели на лавку на автобусной остановке, чтобы понаблюдать за играющими детьми. Неподалеку дремала устроившаяся на солнце Мурлыка. Время от времени к остановке подъезжали автобусы, открывали, а потом закрывали двери и уезжали, когда мужчины махали озадаченному водителю, чтобы он ехал дальше.
Девочка, Гермиона, радостно смеясь, катала младшую сестру на качелях, до тех пор пока их бабушка не встала с лавки и не позвала их домой ужинать.
– Что скажешь, Северус? – спросил Альбус, когда маленькая группа миновала их по дороге домой.
Северус неразборчиво хмыкнул.
– Она будет очень полезна. Мальчик мой, ты же знаешь – приближается война. У тебя тоже есть задание.
– Они еще совсем дети, Альбус.
– Что ж, тогда позволим им насладиться детством.

Вторая глава

Вторая глава

Май, 1998 год

Битва закончилась. Не в силах поверить, Долохов потряс головой.
Поттер выжил – чертов Гарри Поттер выжил, и он, кажется, тоже пока жив. Люциус столкнул его в овраг, когда вместе с Нарциссой помчался в замок искать сына. Мерлин знает, где Северус. Наверное, спрятался в подземельях. Долохов прислонился к ближайшему дереву. То тут, то там на земле лежали тела Пожирателей Смерти и членов Ордена. Позади него сквозь густой дым виднелся Хогвартс, языки пламени разрывали ночное небо.
Поблизости что-то зашуршало, и из-за деревьев показались две совершенно измотанные молодые ведьмы с пятнами крови на одежде. Рыжеволосая ведьма плакала.
– Ты должна быть сильной, Джинни, – шептала девушка с темно-русыми вьющимися волосами, – ты сейчас очень нужна своей маме.
– Зачем Гермиона? – спросила подругу Джинни. – Что случилось?
– Грязнокровка, – глумливо усмехнулся Долохов, прицеливаясь в Гермиону, которая помогала Джинни Уизли подняться на ноги, – проучил оборотня, теперь пора дать урок Грязнокровке. – Палочка не дрогнула в его руке. Авада слишком большая честь для неё.
– Потому что, – продолжала Гермиона, – Джинни, кое-что случилось. С Фредом.
– Но он же не... Нет, Гермиона! Нет! – крики Джинни разнеслись по округе. Она осела на землю.
– Джинни! Прошу тебя, будь сильной, Джинни! – умоляла подругу Гермиона.
– Для тебя, Грязнокровка, – прошипел Долохов, – я покажу зарвавшейся сучке, как играть с магией. Unde Orieris, Ibi Adeste! – вырвавшиеся из его палочки сверкающие лучи, отбросили Гермиону на спину.
Девушка с каштановыми волосами вскрикнула и упала, Долохов даже подпрыгнул от радости. Одной грязнокровкой меньше, и не важно, что теперь это ничего не меняет. Он выпрямился и увидел направленную прямо на него палочку Кингсли Шеклбота.
– Куда-то собрался? – спокойно спросил Шеклбот.
– ТЫ!
– Я, – подтвердил Шеклбот, – Антонин Долохов, вы нарушили закон. Вы пойдете со мной добровольно? Битва окончена.
– Любитель грязи, – заорал Долохов, – не выйдет, ты меня не получишь! – поднял палочку и направил её на Шеклбота.
– Долохов, не глупи!
– Avada Kedavra!
Зеленый луч попал в щит Шеклбота и срекошетил в Долохова, который тут же упал замертво.
– Дерьмо, – выругался Шеклбот, поднимая палочку убитого.
– Кингсли, помогите! – закричала Джинни Уизли, пытаясь выбраться из под тела неподвижной Гермионы. – Он бросил в неё проклятье. Она дышит, но не шевелится! Помогите мне, Кингсли! Помогите!
Наспех засунув палочку темного мага в карман, Кингсли поторопился к девушкам. Лицо Джинни в крови и слезах. Гермиона в грязи, под ногтями кровь, воспоминания стекают по одежде.
А вот это странно, – подумал Шеклбот, глядя на серебристые нити воспоминаний, – откуда они?Джинни застонала.
– Фред, – шептала она, – Фред умер, Фред, Фред, Фред…
– Пойдем, – сказал Шеклбот, поднимая Джинни на ноги, – надо отнести её в безопасное место.
– Но Фред – я должна найти Фреда!
– Он в замке, мы уже нашли его. Ему… Ему уже не больно.

***

Откуда-то появился свет, хотя раньше было темно.
Её окутывала мягкая ткань. Хлопок? Она была в джинсах и джемпере.
Вокруг тишина, но раньше повсюду были звуки: взрывы, суматоха, путаница и проклятья.
Гермиона попыталась открыть глаза. Голова тяжелая, словно набитая ватой.
Комната постепенно обретала четкость. Когда она успела открыть глаза?
Комната.
Бледно-желтые стены, серая дверь с небольшим окошком наверху.
Белая железная кровать.
Запах маггловских антисептиков и чистящих средств там, где до этого пахло только дымом.
Маггловские чистящие средства?
Где она?
Вдалеке раздался звонок, и серая дверь с маленьким окошком открылась. В комнату вошел мужчина-индиец в белом халате. Посветил в её глаза маленьким фонариком: сначала в правый, потом в левый.
Она моргнула.
– Добрый день, Гермиона, – по слогам произнес он, как будто разговаривая с маленьким ребенком, – Как ты себя сегодня чувствуешь?
Что-то не так. Она пыталась сказать, закричать, прошептать, но не могла издать ни звука.
В меня опять попали Парализующим заклинанием? В горле захрипело.
– Пациент реагирует на речь, – продиктовал доктор на маггловский диктофон, – Явный прогресс.
Повернулся к Гермионе.
– Гермиона, – обратился он, – ты знаешь, где сейчас находишься?
Нет.
– Н–нет…, – даже простой шепот лишил её сил. Комната снова расплылась перед глазами.
– Гермиона, – с упреком позвал врач, – Оставайся со мной, Гермиона. Ты в Психиатрической Клинике Мидвейла, ты знаешь это, мы говорили об этом раньше.
Но прежде, чем он смог продолжить, мир вокруг неё погрузился в темноту.

***

– Она приходит в себя.
– Слушай, Гермиона, ну ты нас и напугала.
Первый Гарри, второй Рон.
Что случилось с доктором Гуптой? Какой доктор Гупта?
– Не могу поверить, ты прям как старина Снейп. Он тоже пока не очнулся.
Снейп? Она знакома со Снейпом? Кусочки воспоминаний вернулись на место. Она знает профессора Снейпа, она видела, как он умер.
Лицо доктора Гупта окончательно растаяло. Она попыталась открыть глаза.
– Где? – прохрипела она.
– Больничное крыло, – ответил Гарри, присаживаясь на край её кровати. В углу свернувшись на кресле калачиком спала заплаканная Джинни Уизли.
– Тебя принесли Джинни и Кингсли. Тебя прокляли.
Она с кем-то поругалась? Нет, нет, она в магическом мире. В Хогвартсе. Там, где она училась Защите от темных искусств у профессора Снейпа.
– Профессор Снейп? – хрипло спросила она. Почему так пересохло горло?
– Совсем с ума сошла, – ухмыльнулся Рон. Она слегка повернула голову и её пронзила ослепляющая вспышка боли. Гарри сидел, а Рон стоял у изголовья кровати, – не успела прийти в себя, а уже спрашивает об учителях.
– Н-но...
– Старина Снейп жив, правда, не совсем здоров. Кстати, он как раз рядом с тобой, – Рон махнул в сторону стены слева от Гермионы. – Ты ненадолго очнулась, когда Джинни и Кингсли принесли тебя сюда, и устроила такую шумиху, что Мадам Помфри сразу же отправила команду коломедиков в Визжащую Хижину. Кто бы мог подумать, что старый ублюдок выживет? В себя он похоже еще какое-то время не придет, но лучше уж так, чем снова попрощаться с баллами, верно?
– Я не...
– Что такое, Гермиона, – спросил Гарри.
– Я не помню, – сказала она. Что-то совсем вылетело из памяти. Но что?
– Миона, боюсь, у нас плохие новости... – сказал Рон, сжимая кулаки.
Заметив этот жест, Гермиона подняла на него глаза.
– Фред умер, – выпалил он.
– О, Рон, мне так...
– Ничего, – Рон запнулся, – мы понемногу приходим в себя, вот только Джордж… Не знаю, что с ним, он совсем плох. Но, Миона, пока мы вместе – мы со всем справимся.
Рон нагнулся и взял её за руку.
– Как давно…
– Как давно ты здесь? Три недели, – ответил Гарри, – Мы приходили каждый день. Здесь почти никого не осталось. Только ты и Снейп.
– Мама будет очень рада забрать тебя в Нору, когда всё немного образуется, - сказала Джинни, поудобней устраиваясь в кресле, - но пока ей тяжело с людьми, которые, ну… не рядом.
Рон кивнул, – Гермиона, как только будет возможность, приезжай к нам и оставайся столько сколько пожелаешь.
– Или ко мне, – вмешался Гарри, – я собираюсь обосноваться на площади Гриммо, и мне понадобится помощь. А когда ты будешь готова, я помогу тебе найти родителей. Они еще в Австралии.
– Но…
Гарри зачастил.
– Если ты не против, я договорился с профессором МакГонагалл, что перевезу Снейпа в дом на Гриммо, когда он будет готов. Это меньшее, что я могу сделать для него, после всего, на что он пошел ради нас: ради меня и мамы.
Рон фыркнул.
– Вы оба совсем спятили, – сказал он, – Всё только в защиту Снейпа. Вы что забыли, что на самом деле он мстительный урод?
– Рон, он спас нам жизнь, – начал Гарри.
Занавеска отодвинулась и Гермиона уловила знакомый аромат духов с жасмином, отдаленный запах маггловских антисептиков и чистящих средств.
– Я не помню… – комната поплыла перед её глазами.

***

– Все хорошо, милая, тебе не обязательно всё помнить, главное, что ты вернулась.
Иокаста Грейнджер взяла дочь за руку.
– Моя красивая, умная девочка, – шептала она – ты вернулась к нам. Я знала, что ты сможешь, моя чудесная, драгоценная девочка.
– Мам?
– Конечно, ты знаешь свою маму! Я здесь, дорогая.
Маггловские антисептики и чистящие средства.
Где Гарри и Рон? Почему вы не в Австралии – здесь еще не безопасно!
Вопросы крутились в голове, в то время как мама присела на кровать и обняла её. Мама пахла жасмином. Она пахла Мамой.
– Потребуется время, Миссис Грейнджер, – сказал доктор Гупта, тихо входя в комнату, – но мы очень надеемся на полное выздоровление.
Выздоровление от чего?
– Я понимаю, прошло столько времени… семь лет… и вот, моя дочь вернулась.
– Она то здесь, то там, но я верю – она хочет вернуться к нам, Иокаста. Однако, как я сказал, потребуется время. Очень позитивен тот факт, что сейчас она с нами больше времени, чем за все эти семь лет.
– Гермиона? – позвала Иокаста.
– Мам? Почему…, – пыталась спросить Гермиона.
– Она узнала меня! – с триумфом воскликнула Иокаста.
– Мам, где…
– Ты в Лондоне, милая моя, в Психиатрической клинике Мидвейла. Не помнишь?
– Нет… Почему я здесь? – Гермиона нахмурилась. Это последствия проклятья Долохова? Оно могло сыграть такую шутку с её памятью?
– Ты семь лет провела в кататоническом ступоре, с того самого, эмм, инцидента, – терпеливо объяснила Иокаста, – Ты почти не общалась с нами, только несколько мгновений пять лет назад, а потом опять впала в это состояние, – мама подошла и огладила волосы с её лица. Гермиона заметила, что они коротко острижены. Когда она успела их обрезать?
– Я не понимаю… – Гермиона закусила губу и сморгнула слезы. – Почему вы не в Австралии? – не выдержав, спросила она.
Иокаста выглядела озадаченной.
– Австралия? – спросила она, и комната снова поплыла.
– Мам! – крикнула Гермиона. Она моргнула, и когда снова открыла глаза обнаружила, что снова оказалась в Больничном крыле Хогвартса. Темнота палаты давила на неё. За соседней ширмой слышалось размеренное дыхание профессора Снейпа.
– Мам… – она не смогла бы вспомнить, когда в последний раз плакала, по-настоящему плакала. Возможно, когда Рон бросил их в лесу. Когда она узнала о похоронах Фреда, Тонкс и Люпина то плакала без единого звука. Когда узнала, что профессор Снейп выжил, её глаза наполнились слезами, которые с трудом, но удалось сдержать. Никогда она не плакала перед мальчиками. Сейчас же она уткнулась лицом в подушку и разрыдалась в голос.

***

Июнь, 1998 год

Гарри и Рон часто навещали её.
Ей казалось, они не хотят говорит о последствиях проклятья Долохова, которые до сих пор мучили её.
Сначала Мадам Помфри была непреклонна, но когда Гермиона начала всё чаще двигаться, смягчилась и разрешила Гермионе ходить по Больничному крылу.
К эту времени Гермиона и Снейп остались единственными пациентами. Остальных раненых забрали члены их семей.
Но за профессором Снейпом и Гермионой никто не приходил.
Ночами Гермиона писала письма родителям, в которых говорила им как сильно она их любит, объясняла почему она так поступила, почему было необходимо защить их, что она приедет к ним как только сможет. Если Мадам Помфри и замечала, что Гермиона не высыпается из-за этих писем, то ничего её не говорили.
Утром Гермиона сжигала письма. Писать не имело смысла – они не знали её и, если учесть, что она постоянно находилась в Больничном крыле, никогда не узнают. Вот только по ночам, когда она металась и не могла заснуть, ей всегда казалось, что просто необходимо объяснить родителям, что она сделала.
Ей снились странные сны о родителях, добром докторе и бледно-желтой комнате с белой железной кроватью и маггловскими запахами. Иногда, сны казались такими настоящими, что она с трудом могла вырваться из их плена. Затуманенное сознание пыталось зацепиться за реальность Больничного крыла с заботливым уходом школьного коломедика.
В соседнем боксе спал Снейп. Мадам Помфри позволила Гермионе менять ему повязки и накладывать на раны целебные мази.
Поэтому, не было ничего удивительно в том, что именно её лицо было первым, что увидел профессор Снейп, очнувшись дождливым утром в конце июня.

Третья глава

Третья глава

Июль, 1998 год

– Гермиона? Гермиона! Будь со мной! – голос Мадам Помфри эхом отзывался в голове.
Она опять вернулась в желтую комнату. В углу комнаты на жестком стуле сидела одетая в джинсы и розовую футболку девочка лет десяти-одиннадцати. Девочка играла в какую–то пищащую пластиковую прямоугольную штуку.
– Мада-, – начала Гермиона. Не веря своим глазам, девочка на секунду уставилась на неё. Лицо её просияло. Она вскочила ноги так быстро, что игрушка со стуком упала на пол.
– Гермиона! – закричала девочка, – Не уходи… Постой… Я позову... – и пулей вылетела из комнаты, выкрикивая имя доктора Гупты.
Опять здесь. Где здесь? Что-то там Мид-, Мидвейл, Психиатрическая клиника Мидвейла. Минутку. Психиатрическая клиника?
Дверь распахнулась и девочка снова оказалась в комнате. Она была такой же темноволосой и кареглазой как и Гермиона. Только волосы у неё были длинные и гладкие – не то, что Гермионины похожие на паклю волосы, которые к тому же постоянно лезли в глаза.
– Доктор Гупта уже идет, – возбужденно объявила девочка, – С возвращением!
– Кто… – начала Гермиона, откидывая с глаз волосы.
Девочка поникла.
– Они говорили, что ты можешь забыть, – сказала она, – но ведь ты помнишь маму, и я подумала…
Какое–то имя промелькнуло в голове Гермионы.
– Аталанта?
Лицо девочки озарила яркая улыбка.
– Я знала, что ты вспомнишь! – закричала она, – Где бы ты не была, раз уж ты вернулась, значит точно вспомнишь!
– Аталанта. Ты… – Гермиона замолчала. Откуда она знает эту девочку?
– Твоя сестра, глупенькая! – сказала Аталанта, – Естественно, ты помнишь собственную сестру.
У меня есть сестра?
Аталанта сузила глаза.
– А ты… Я была там с тобой? – спросила Аталанта.
Н–нет, тебя не было, – ответила Гермиона, прежде чем успела подумать. Кем бы не была эта девочка, она определенно играла большую роль в её жизни.
Глаза Аталанты широко распахнулись.
– Ты не… Меня никогда… Как меня могло не быть для тебя? – потребовала ответа девочка.
–В сознании мелькнули вспышки воспоминаний: битва за носки оставленные ровно на середине кровати, ссора из–за зубной пасты и того, кто первой пойдет к маме.
– Аталанта, – сказала Гермиона, чувствуя, что начинает терять терпение, – сейчас не время и не место. Ты понятия не имеешь, каково это…
Ну конечно, – ощетинилась девочка, – Не имею понятия, каково это быть Гермионой. Особенной. Той, которая была такой умной и такой одаренной. Той, которая оставила нас ради мира… Кстати, что там в твоём мире? Драконы и тролли, волшебники и полёты на метлах?
– Аталанта, прости… Но это не зависит от меня. Я не управляю магией. Я не решаю, что происходит здесь, – тихо сказала Гермиона.
Аталанта замолчала, плюхнулась на стул и надула губы.
– Магии нет, Гермиона! – внезапно крикнула она, – Магия твоего мира – просто пустышка!
– Она реальна, – резко ответила Гермиона, – так же как ты или я!
– Ну и пусть, – Аталанта снова занялась своей игрой.
Гермиона вздохнула. Её сестра всегда была сложной, сосредоточенной на себе и резкой. Гермиона, как старшая, многому учила её и тогда им было хорошо вместе, но куда бы ни шла Гермиона, Аталанта всегда хотела идти за ней.
Но были места, куда Аталанта не могла пойти.
Стоп, откуда я это знаю?
Открылась дверь и в комнату вошли доктор Гупта и Мистер Грейнджер.
– Добрый день, Гермиона, – поприветствовал её врач.
– Папа! – Аталанта подскочила навстречу Мистеру Грейнджер.
– Как дела у Гермионы, милая? – спросил младшую дочь Мартин Грейнджер.
– Пап, я в порядке, – поспешно ответила Гермиона, – Мы с Аталантой просто... разговаривали.
– Па, она меня не помнит, – выпалила Аталанта, – Она говорит, что у неё нет сестры, что она не может контролировать свою память, что меня нет...
– Аталанта, я не... Всё совсем не так, – запротестовала Гермиона, – Просто... мне тяжело вспоминать.
Доктор Гупта кивнул, соглашаясь с Гермионой.
– Полагаю, – сказал он, – между нашим миром и миром, в который уходит Гермиона, есть не только сходства, но и различия. Не принимай это на свой счет, ребёнок, твоей сестре предстоит еще долгий путь прежде, чем она сможет вернуться к нам.
– Аталанта, я абсолютно точно помню тебя, – сказала Гермиона, – Ты так выросла с тех пор, как я видела тебя в последний раз. В каком ты сейчас классе?
Аталанта расцвела, – Я уже закончила начальную школу, сейчас я в средней, а со следующего года я буду учить не только французский, но и немецкий язык.
Гермиона слабо улыбнулась. Просто постарайся, твое место здесь, сказала она себе — ведь всё такое настоящее. Должно быть настоящее.
– Аталанта, такая же умница, какой была ты. Какая ты, – запнулся Мистер Грейнджер, присаживаясь на край кровати и беря Гермиону за руку. – Думаю, скоро ты опять засядешь за свои книжки и наборы по химии, точно как раньше.
– Папа, – рассмеялась Гермиона, – не химия – зелья.В комнате повисло неловкое молчание.
Мартин кашлянул, Аталанта заерзала на стуле.
– Что ж, – сказал доктор Гупта, – давай-ка проверим, как работают твои рефлексы...

***

– Как часто это происходит? – спросил Северус Поппи, когда они подошли к застывшей над книгой девушкой. Она не мигая смотрела в книгу, явно ничего там не видя. Свет дождливого летнего дня не мог отвести мрак, который окружал мужчину в черном.
– Поначалу мы не заметили, ведь она была в коме, – ответила Поппи, а теперь, стало ясно, что подобное происходит всё чаще и чаще. Иногда по два раза за день. Она бросает любое занятие, которым до этого занималась и просто садится. И, Северус, я заметила кое-что еще – эти периоды удлиняются.
Северус оперся на трость и что-то пробормотал. Поппи заинтересовано посмотрела на него.
– Было… Случилось что-то, что могло вызвать такое состояние?
Поппи кивнула. – Долохов попал в неё проклятьем под конец битвы. Мы не знаем, что это было, – добавила она, предугадывая следующий вопрос Северуса. – Ни Джиневра Уизли, ни Кингсли не заметили точной формы заклинания. Джиневра говорит, что проклятье было голубого цвета, вот и всё, что известно.
Северус нахмурился.
– Антонин не из тех, кто не задумываясь бросается проклятьями. Это наверняка что–то действующее постепенно. Что-то, на что мы не обратили внимания.
– Как думаешь, в чем дело?
– Есть несколько проклятий и заклинаний, которые могут давать такой же эффект, как взгляд василиска, но почти все они гораздо сложнее, чем «указал и сказал» способ, который ты описываешь – и ни одно из них не даёт голубого света.
Поппи согласно кивнула, – Ты попробуешь… разобраться, попозже? – спросила она.
Северус прочистил горло, лицо исказило недовольство, – Сегодня утром я подал заявление об отставке с поста Директора. Минерва так внятно и не предложила мне ни место преподавателя Защиты от темных искусств, ни место преподавателя Зельеварения. Она сказала, что ей хочется, что бы я «нашел себя» прежде, чем приму какое-либо долгосрочное решение. Поттер, конечно, хочет, чтобы я переехал в эту лондонскую дыру, где семейка Блэков на протяжение многих поколений выводила своих отпрысков.
Поппи поджала губы.
– Уверен, без Минервы здесь не обошлось, – проворчал Снейп, – Эта женщина определенно не готова оставить меня без присмотра.
– В любом случае, пока ты под моим присмотром, Северус, – строго сказала Поппи, – Ты еще не здоров, и я не хочу, чтобы тебе стало хуже.
Северус тяжелым взглядом посмотрел на неподвижную девушку, в руке которой лежало перо.
– Чем она занималась? – спросил он.
– Писала родителям. Она каждую ночь пишет им письма, а утром сжигает их. Она изменила родителям память и отправила их -
– В Австралию, да, я в курсе. Чертовски глупо. Темный Л-, Волдеморт скорей всего и не знал об их существовании. Учитывая удачливость мальчишки, с ней ничего бы не случилось, – Северус резко сдвинулся, его темный халат с шелестом скользнул по краю пижамных брюк. Поппи до сих пор не позволяла ему как следует одеваться.
– Кое-что с ней всё-таки случилось, – Поппи прикусила язык, – Просто позор. Она ведь хотела поехать и вернуть им память, но из-за этих участившихся эпизодов, ей не безопасно покидать Больничное крыло пока мы не узнаем, что с ней.
– Согласен. В таком случае, этим летом у меня будет занятие, хочется мне того или нет, – повторил Северус безрадостно.
– Северус, никто не требует, чтобы ты…
– Поппи, если бы глупая девчонка не пошла с Поттером, если бы Поттер не был таким безрассудным, если бы… – он прервался, – Давай считать это началом.
– Началом чего?
Северус отвернулся и медленно направился к своей койке. Сел на край, осторожно дотронулся до шеи и, скривившись, снял с белоснежной повязки зацепившийся за неё волос.
– Нарывает? – спросила Поппи.
– Да, нарывает и опять горячо, – хрипло ответил он и не произнес больше ни слова, пока медиковедьма обрабатывала рану и аккуратно меняла повязку.
– Начало чего? – осторожно спросила она, закончив с повязкой.
Северус нахмурился – какая же назойливая эта ведьма со своими бесконечными вопросами!
– Возможно искупления? – сказал он негромко, поправляя свежую повязку. – Покаяния? – и едва слышно добавил, – Покоя.

@темы: Перевод, Meadowlark-Жаворонок, Снейджер

Comments

[Гость]

[Egle-Elka]

Таинственный Гость, спасибо